Сочинять
Михаил Булгаков стал в юном возрасте. Это
были, по собственному его свидетельству,
"обличительные фельетоны" на манер
сказок Салтыкова-Щедрина, из-за чего их
автору приходилось порой "ссориться с
окружающими и выслушивать горькие укоризны".
Одна из тогдашних знакомых семьи
Булгаковых вспоминала, что, будучи еще
совсем маленьким, Михаил поражал всех своей
начитанностью и знанием музыки. Сама
обстановка в семье, члены которой были
историками, филологами, музыкантами,
врачами, благоприятствовала становлению
широких культурных и литературных
интересов Булгакова – гимназиста и
студента.
В
материалах биографии писателя находим
подробные характеристики многих его
киевских гимназических и университетских
наставников. Это и преподаватель древних
языков П.Н.Бодянский, и преподаватели
русского языка и словесности Н.А.Петров, М.И.Тростянский,
Ю.А.Яворский, и учитель латинского языка А.О.Поспишиль,
и преподаватель географии Н.Т.Челкунов. В
старших классах гимназии курс философской
пропедевтики ( т.е. предварительные понятия
о науке) читал профессор Г.И.Челпанов. Среди
знаменитых медиков, профессоров
медицинского отделения Киевского
университета св. Владимира, оказавших
влияние на студента Михаила Булгакова, есть
много имен, память о которых живет в Киеве и
сегодня. Блюстителем церковно-археологического
музея при Киевской Духовной академии, где
преподавал отец будущего писателя Афанасий
Иванович Булгаков, был
крестный Михаила – Николай Иванович Петров,
автор трудов по истории украинской
литературы ХVIII - XIX веков. Профессор Н.И.Петров также
преподавал в Духовной академии, он читал
теорию словесности, историю русской и
иностранных литератур, и отец М.А.Булгакова
был в числе его любимых учеников.
Список
учителей и наставников молодого Булгакова
можно было бы в какой-то мере дополнить еще
одним именем, поскольку дальние истоки
некоторых ассоциаций и аллюзий романа "Мастер
и Маргарита" берут свое начало, на наш
взгляд, в том влиянии, которое оказывали на
гуманитарные интересы киевской
студенческой и гимназической молодежи
пользовавшиеся у нее немалой популярностью
лекции и семинарские занятия по
западноевропейской литературе приват-доцента
Киевского университета св. Владимира графа
Фердинанда Георгиевича де ла Барта (1870 –
1916).
Впервые
об этих лекциях и семинарах мы услышали в
конце 40-х годов ХХ века (и вне связи с
юношескими культурными интересами М.А.Булгакова,
произведения которого начали печататься в
СССР только в 60-ые годы) от нашего
профессора И.В.Шаровольского,
преподававшего в то время в Киевском
университете на филологическом факультете
введение в германскую филологию и готский
язык. И.В.Шаровольский, уже очень старый в ту
пору человек, руководил занятиями
студентов у себя на дому и здесь, оставляя
своих учеников иногда для чаепития,
рассказывал в числе прочего о глубоких
знаниях и незаурядном лекторском и
переводческом таланте Ф.Г. де ла Барта, с
которым они вместе в 900-е годы были в
Киевском университете св. Владимира
молодыми приват-доцентами историко-филологического
факультета.
Ф.Г.
де ла Барт, известный уже своим переводом
"Песни о Роланде" (1897), удостоенным
академической Пушкинской премии (и не
утерявшим художественной ценности и поныне),
жил и работал в Киеве с 1903 по 1909 г. Он
преподавал в Киевском университете св.
Владимира провансальский язык. В
этот период в Киеве был выпущен целый
ряд книг и брошюр Ф.Г. де ла Барта по истории
всеобщей литературы и искусства: "Французский
классицизм в литературе и искусстве"(1903),
"Импрессионизм, символизм и декадентство"(1903),
"Беседы по истории всеобщей литературы и
искусства: Средние века и Возрождение"(1903),
"Шатобриан и поэтика мировой скорби"(1905),
"Литература и действительность в пору
Великой французской революции"(1906), "Разыскания
в области романтической поэтики и стиля"(1908).
У юных киевских интеллектуалов, в круг
которых входил и Михаил Булгаков,
пользовались большим успехом лекции и
семинарские занятия де
ла Барта, где подробно комментировались
средневековые провансальские литературные
памятники, в том числе становившаяся в ту
пору во Франции все более знаменитой
эпическая поэма XIII
века "Песня об альбигойском крестовом
походе". Упоминаем об этом только потому,
что в свое время в работе "Загадки
известных книг"(М., 1986) нам удалось
показать, какую роль сыграли в романе "Мастер
и Маргарита" те импульсы приобщения к
богатейшей провансальской средневековой
литературе, которые будущий писатель
первоначально ощутил, как нам
представляется, в свои гимназические и
студенческие годы благодаря культурно-педагогической
и литературно-просветительской
деятельности в Киеве Фердинанда
Георгиевича де ла Барта.
Довольно
большая и, по свидетельству родных
Булгакова, хорошо подобранная
московская библиотека писателя была
после его смерти, как пишет М.О.Чудакова,
почти "полностью распродана и частично
раздарена". Из обширного собрания
сегодня известны лишь немногим более
восьмидесяти изданий. Лидия Яновская в
комментариях к дневнику Елены Булгаковой
уточняет: "Небольшая часть, по-видимому,
была расхищена после смерти писателя;
значительная часть распродана Еленой
Сергеевной в очень тяжелые для нее 40-е и 50-е
гг. (сделанная ею опись проданной
библиотеки не найдена); часть утрачена
после смерти Елены Сергеевны". Но если бы
даже имелся перечень томов исчезнувшей
библиотеки, то и он вряд ли бы помог
обрисовать круг чтения Булгакова сколько-нибудь
полно. особенно книжные интересы писателя в
1928–1939 гг., когда, создавая в числе других
произведений роман "Мастер и Маргарита",
он трудился нередко в государственных
библиотеках, и прежде всего в Ленинской (ныне
Российская Государственная Библиотека).
Сразу
же оговоримся. Под словами "книжные
интересы писателя" мы в данном случае
подразумеваем в первую очередь не
литературно-художественные аспекты чтения
Булгакова ( т.е. его включенность в
отечественную и мировую литературную
традицию), а контекст религиозный,
философский и исторический. В этом плане М.О.Чудакова
в 1976 г. показала, что Булгаков основательно
проштудировал книгу М.А.Орлова "История
сношений человека с дьяволом", выписки из
которой он использовал при создании "демонологических"
глав своего последнего романа, и что
некоторые другие аксессуары из той же
демонологической сферы "Мастера и
Маргариты" были почерпнуты им из статей
энциклопедии Брокгауза–Ефрона о
демонологии, демономании, дьяволе,
колдовстве и шабаше ведьм.
В
1977 г. этот список был дополнен английской
исследовательницей Лесли Милн,
установившей, что из статьи в Брокгаузе о
чародействе писателем было взято имя
служительницы Воланда – Геллы.
В
1981 г. Л.Л.Фиалкова показала, что Булгаков
использовал в тексте романа опубликованную
в 1923 г. в "Красной ниве" рецензию поэта
Сергея Городецкого на пьесу С.М.Чевкина "Иешуа
Ганоцри. Беспристрастное открытие истины".
Городецкий пьесу раскритиковал, а Булгаков
положил текст рецензии в основу разбора
Берлиозом поэмы Ивана Бездомного.
В
1986 г. автору этих строк удалось показать в
работе "Загадки известных книг", что
одним из прототипов образа Мастера был
украинский философ XVIII в. Григорий Саввич Сковорода,
а эстетическая программа романа "Мастер
и Маргарита" была почерпнута писателем
из предисловия Владимира Сергеевича
Соловьева к повести-сказке Э.Т.А.Гофмана "Золотой
горшок".
Что
касается книжных источников, философских
начал и концептуально-исторической
подосновы так называемых "древних"
глав романа, то таковые и поныне находятся в
стадии выявления.