И.Л. Галинская
Загадки известных книг

ГЛАВА 1. ЗАГАДКА СЭЛИНДЖЕРА

Е. "Человек, Который Смеялся"

В новелле «Человек, Который Смеялся» рассказ ве­дется от первого лица. Повествователь, мужчина лет со­рока, вспоминает события, свидетелем которых он был девятилетним мальчиком в 1928 г. Вместе с другими детьми он оставался после школы на попечении студента Джона Гедсудски. Последний по договоренности с роди­телями развлекал ребят, увозя их в своем дышащем на ладан, переделанном из старого продуктового фургона ав­тобусике в один из нью-йоркских парков, где они играли под его руководством в футбол или бейсбол. А но доро­ге рассказывал им историю о благородном разбойнике по имени Человек, Который Смеялся. Спустя какое-то время в их поездках стала принимать участие очень красивая девушка Мэри Хадсон, подруга Джона. Как теперь понимает рассказчик, Мэри в отличие от Джона, который зарабатывал себе на учебу и жизнь трудом вос­питателя, была дочерью очень богатых родителей и встре­чалась со своим возлюбленным втайне от них. Пока Мэри ездила в автобусе вместе с ребятами и принимала уча­стие в их играх, Человек, Который Смеялся одерживал над своими противниками победу за победой, и его при­ключения казались нескончаемыми. Но когда Мэри приш­лось все-таки расстаться с Джоном, дети услышали из уст своего воспитателя грустный рассказ о том, как Че­ловек, Который Смеялся был пойман своими врагами и в страшных мучениях погиб.

Согласно теории «дхвани-раса» правила воплощения в литературном произведении внушаемого эффекта гнева, ярости («раса»-4) требовали применения целого ряда специфических изобразительно-выразительных средств:

1)   усложненной композиции;

2)   применения в некоторых местах устрашающего, напыщенного стиля (классическим примером которого являлся центральный эпизод «Махабхараты», где показана битва героев-пандавов с их злейшим врагом Дурьодханой: тут кровь льется рекою, обагряя руки героев, на врага обрушиваются страшные удары палицы и т. п.);

3)   доминирования красного цвета[1];

4)   употребления различного рода удвоений согласных и длинных, сложных слов.

А теперь посмотрим, сколь точно выполнены эти тре­бования в четвертой по счету новелле сборника «Девять рассказов».

1)   В построении сюжета использован сложный параллелизм, композиция, именуемая «системой   вложенных друг в друга коробок»: события из жизни Джона Гедсудски, Мэри Хадсон и детей перемежаются с эпизодами истории Человека, Который Смеялся.

2)   Вся история Человека, Который Смеялся выдержана в устрашающем, напыщенном стиле. Вот, к примеру, ее концовка: «Горестный, душераздирающий стон вырвался из груди Человека. Слабой рукой он потянулся к со­суду с орлиной кровью и раздавил его. Остатки крови тонкой струйкой побежали по его пальцам; он приказал Омбе отвернуться, и Омба, рыдая, повиновался ему. И пе­ред тем, как обратить лицо к залитой кровью земле, Че­ловек, Который Смеялся в предсмертной судороге сдернул маску»[2].

3)   Лицо Человека, Который Смеялся скрывалось под алой маской — из лепестков мака. В конце рассказа бьется по ветру у подножья фонарного столба обрывок тонкой оберточной бумаги алого цвета,  очень похожий на эту  маску. Кроме того, в истории Человека, Который Смеялся все время льется кровь — само слово «кровь» и различные производные от него повторяются в рассказе Джона десять раз. Таким образом, в новелле действительно доминирует красный цвет.

4)   В каждом абзаце новеллы Сэлинджер употребляет в среднем десять слов с удвоенными согласными, а также — на протяжении всего текста — множество трех- и четырехчленных сложных слов[3], а в одном случае сложное слово даже состоит из девяти членов — a some-girls-just-don't-know-when-to-go-home look[4] (девятичленное сложное санскритское слово употреблено и в том эпизоде из «Махабхараты», о котором шла речь выше).

Наконец, поэтическое настроение гнева, ярости вну­шается читателю рассказа «Человек, Который Смеялся» самим отношением повествователя к той драме, подлин­ная суть которой открылась ему лишь спустя многие годы, когда он стал взрослым человеком. Ведь в расска­зе явно осуждается неравноправие людей в обществе, где основным регулятором отношений является имущест­венный ценз. И кстати сказать, эта позиция Сэлинджера отнюдь не вступает в противоречие с установками тра­диционной индийской поэтики, ибо одно из важнейших условий создания художественных произведений послед­няя видела не только в приемах гиперболизации, изоб­ражении неестественного, фантастического и т. п., но и в реалистическом отражении жизни. На сей предмет су­ществовал даже специальный термин «свабхавокти», введенный основателем санскритского романа Дандином (VII—VIII вв.) и означавший' «естественное описание того, что видит поэт[5].

Газель тент распашные ворота.